Иногда, я делаю вид, что нормальная, но это становится скучным и я снова становлюсь собой
Возникает из недопетости,
На потребу растущим хлопотам,
То, что мы называем зрелостью,
То, что мы называем опытом.
И друзья, оставаясь в наличестве,
Становились другими начисто,
Это мелких потерь количество
Переходит подспудно в качество.
От любви к туманной поэтике,
До любви к бытовой математике,
Если были мы теоретики,
То теперь, безусловно, практики.
Было дело, и я в это кинулся,
Да только, видно, стал староват -
Лишь вчера я любил Калининский,
А теперь выбираю Арбат.
И, надеждой себя не балуя,
Ни кому не желая зла,
Удивляюсь на лодку старую,
Что так долго нас всех несла.
Ведь плывет она, тем не менее,
Как земля, что, все-таки, вертится,
Под всеобщее изумление:
И на чем она только держится?
И я хочу, чтоб на время забыли мы
Деловые полезные навыки,
Наши руки освободили бы,
Чтоб попробовать взяться за руки.
И, чтоб где бы мы только ни были,
Мы б умели, прикрывши двери,
Хоть на время забыть о прибыли,
Чтоб хоть раз сосчитать потери.
На потребу растущим хлопотам,
То, что мы называем зрелостью,
То, что мы называем опытом.
И друзья, оставаясь в наличестве,
Становились другими начисто,
Это мелких потерь количество
Переходит подспудно в качество.
От любви к туманной поэтике,
До любви к бытовой математике,
Если были мы теоретики,
То теперь, безусловно, практики.
Было дело, и я в это кинулся,
Да только, видно, стал староват -
Лишь вчера я любил Калининский,
А теперь выбираю Арбат.
И, надеждой себя не балуя,
Ни кому не желая зла,
Удивляюсь на лодку старую,
Что так долго нас всех несла.
Ведь плывет она, тем не менее,
Как земля, что, все-таки, вертится,
Под всеобщее изумление:
И на чем она только держится?
И я хочу, чтоб на время забыли мы
Деловые полезные навыки,
Наши руки освободили бы,
Чтоб попробовать взяться за руки.
И, чтоб где бы мы только ни были,
Мы б умели, прикрывши двери,
Хоть на время забыть о прибыли,
Чтоб хоть раз сосчитать потери.